Журналистика: «ключи» и «ярлыки», или 875 слов о стереотипах отношения к профессии

Есть стереотипы, которые впечатываются в общественное сознание – и руководят им. Кто ставит эти «печати»? – Ну, например, журналисты, которые (вслед за писателями) могут быть зачислены в разряд «инженеров человеческих душ».

Впрочем, есть подозрение, что этот «разряд» самим журналистам показался однажды чересчур серьезным. К тому же, принадлежность к нему накладывала какие-то обязательства, вынуждала думать об ответственности… Да и вообще – думать. Очевидно поэтому в новые времена произошла своеобразная «переквалификация». – Журналистика избавилась, наконец, от скучной «инженерии», и превратилась во «вторую древнейшую» профессию, а сами журналисты присвоили себе гордое звание – «акулы пера».

Не все, конечно. Но этого оказалось достаточно, чтобы названные стереотипы прилипли к профессии – и стали формировать отношение людей как к журналистике в целом, так и к ее представителям в частности.

Не удивительно, что иной раз родители абитуриентов делают страшные глаза, услышав о намерении сына или (упаси бог!) дочери учиться на журфаке. – «Журналистика? Ни в коем случае!» В качестве продолжения напрашивается популярный в свое время оборот из рекламных объявлений: «Секс не предлагать!»

Откровенно говоря, это даже не смешно, а (совсем по Михалкову) «глупо и обидно». И еще – странно. Поскольку подобное отношение к собственной профессии инициировали сами же журналисты. А также те, кто призван готовить журналистские кадры. Например, флагман журналистского образования в России – журфак МГУ им. Ломоносова – не нашел ничего лучшего, чем назвать сборник статей по журналистике уже знакомой фразой – «Вторая древнейшая». И этот сборник входит теперь во все перечни обязательной литературы для студентов журфаков. Чувствуете, как крепко ложится «печать»? Неподражаемый цинизм в том, что печать эта ставится уже в самом начале творческого пути студентов, руками университетской профессуры, которая вообще-то должна знакомить 17-летних ребят с азами иной профессии… Да, люди с кафедр говорят и об ответственности, и о серьезности задач, стоящих перед журналистами в современном меняющемся мире. – Да кто слушает эти общие слова, когда клеймо уже стоит!

Надо сказать, что профессора-от-журналистики оказались малооригинальны. Попросту «сдули» фразу «вторая древнейшая» из названия романа Роберта Сильвестра об американских репортерах. Результат: то, что было всего лишь художественным приемом, стало – характеристикой профессии! Между журналистикой и проституцией (!) люди с научными званиями и степенями поставили знак равенства.

Придумайте эпитет к слову «журналист». – Уверен: первое, что приходит на ум, – «продажный»… Что и требовалось доказать.

Кстати, сама по себе фраза про «вторую древнейшую» – если оценить ее вне контекста – вполне бессмысленна. Разве нет?

Ах, вы о том, что журналисты работают «на заказ», в угоду публике и учредителям, т.е. продают свои способности направо и налево, не гнушаясь порой намеренными подтасовками?

Бывает и такое. И часто. Но, согласитесь, чтобы «продаваться» вовсе не обязательно быть журналистом – есть много других, гораздо более перспективных в этом смысле профессий. А во-вторых, если упомянутая «продажа» обнаруживается – журналистское сообщество реагирует незамедлительно и довольно жестко. В тюрьму, конечно, не сажают, но репутация «продавшихся» в профессиональной среде подрывается раз и навсегда.

Из той же оперы – «акулы пера», в ряды которых стремятся многие молодые люди, интересующиеся журналистикой. Еще один стереотип. Звучит, может, и красиво, а на поверку – несусветная чушь. В самом деле: акула – это ведь хищная безмозглая тварь, которая жрет все, что на глаза попадется – будь то смелые серфингисты или, скажем, старые автомобильные покрышки. Главное – «подтвердить статус».

Любопытный нюанс: дыхательная система акулы устроена таким образом, что вынуждает ее непрестанно двигаться, прогоняя воду через легкие, – иначе утонет. – К чему это я?

А вот к чему.

Так называемые «акулы пера» по своему отношению к делу чем-то схожи со своими животными прототипами. И непонятно, чем кичатся. – Напасть и отскочить, не задумываясь о том, на кого и зачем напал и что будет дальше с твоей «жертвой»; вечно «крутиться», чтоб не «утонуть», не выпасть из «обоймы»; по поводу и без повода мельтешить перед глазами читателя и зрителя, стремительно утрачивая при этом способность осмысливать самого себя и происходящее, – что же тут может быть привлекательного?

В конце концов, какое это имеет отношение к профессии? – Никакого. Если же кто-то из нового поколения журналистских «звезд» взял на вооружение именно эти повадки, – тем хуже для них.

Безусловно, есть черты характера, которые помогают добиться успеха в профессии. Но стричь всех под одну гребенку, считая, что журналистика – для людей наглых, беспринципных, неразборчивых в средствах – это уже явный перебор.

Мы – разные. Но ведь и области применения наших способностей в журналистике – тоже разные. И, скажем, репортер отдела новостей по своим личностным характеристикам мало похож на политического обозревателя, хотя оба они – коллеги-журналисты. В связи с чем очень странно мне было найти в одном из тестов журфака утверждение, что, мол, из четырех возможных типов психического склада для журналистики годится лишь «сангвиник»…

Дело не в темпераментах – не они составляют суть профессии. А в чем она, суть?

В профессиональной журналистской среде бытует поговорка: «Хорошо пишет тот, кто хорошо думает». И это не случайно. Внимание к людям, умение работать с информацией, оперативно оценивая факты и события, способность формулировать и грамотно излагать свою точку зрения по вопросам, интересующим общество, — может быть, суть в этом?

Если так, должно быть ясно: нахрапом здесь мало чего добьешься.

И еще одно, самое главное. Не знаю, как насчет «звездного неба над головой», но есть «нравственный закон во мне». Должен быть. Совесть – думаю, это и есть ключ к пониманию сути журналистики. К счастью, большинство коллег руководствуются именно ею, собственным примером опровергая прилипшие к профессии неумные ярлыки и стереотипы.

Андрей Вячеславович Папушин
зав. кафедрой практической журналистики и редакционно-издательского дела факультета журналистики ИГУМО, профессор