Экзамены и трактаты

Наши новости

подписаться

Наши соцсети

Наши новости

подписаться

Наши соцсети

Праздники в январе удивительно органично перемежаются в ИГУМО с интенсивной работой – зачетно-экзаменационной сессией. Студенты и преподаватели вместе отчитываются о работе за первый семестр и оценивают ее результаты. Впрочем, специально об этом мы поговорим на следующей неделе, когда можно будет подвести первые итоги экзаменационной сессии, попросив поделиться своими впечатлениями как преподавателей, так и студентов. А сегодня мы просто обязаны – в традициях нашего семинара “A Cup of Language with a Drop of History” и в рамках программы «Направление Норд» – упомянуть о памятной дате для судеб нескольких европейских стран – 14 января 1814 г.

Кильский трактат, или Юбилейное лингвострановедение

Среди ряда историков, особенно историков международных отношений, бытует мнение, что история XIX в. вообще и история дипломатии в частности по своей сложности и взаимопереплетенности превосходят даже то, что происходило в XX в. Так это или нет – вопрос мнения, конечно.

Отечественная война 1812 года имела такое значение для истории России и оставила такой отпечаток в нашей исторической памяти, что последующие (а во многом и предшествующие) события европейской истории зачастую просто исчезают из нашего поля зрения. А напрасно, ведь они продолжают оказывать влияние на современность, будучи, как это ни банально звучит, неотъемлемой ее частью. Среди них следует упомянуть и Кильский договор, 200-летие которого отметили в Скандинавии 14 января.

...Век наполеоновских войн в Европе «берет передышку»: французские войска разгромлены в битве под Лейпцигом в октябре 1813 г. Среди множества удивительных вещей, связанных с этой знаменитой «Битвой народов», как ее стали называть позже, было и то, что во главе союзных войск Швеции (вместе с Россией, Австрией и Пруссией) против Наполеона выступил его бывший соратник, бывший маршал наполеоновской армии, а ныне – регент, де факто же – правитель Швеции Жан-Баптист Бернадот, усыновленный престарелым королем Карлом XIII. Бернадот снискал уважение шведов тем, что милостиво обошелся с пленными воинами, а Швеции как раз был нужен новый король. Наполеон и Бернадот волею судеб все время оказывались соперниками – возможно, начиная с того момента, когда успешный военный Жан Бернадот, побывавший уже к тому времени в роли посла Франции в Вене, женился на своей давней знакомой Дезире, бывшей невесте Наполеона.

14 января 1814 г. в немецком городе Киле была подписана серия мирных договоров, перекроивших карту Северной Европы и Скандинавии. Под угрозой шведского вторжения в Ютландию король Дании и Норвегии Фредерик VI согласился передать Норвегию Швеции, а также выступить против Франции. Дело в том, что заключенная в 1397 г. личная уния Дании, Норвегии и Швеции (Кальмарская уния) перестала существовать почти 300 лет назад: в борьбе за независимость от непомерных претензий Дании в 1523 г. шведы избрали собственного короля, оставив Дании экономически зависимую от нее Норвегию. Норвегия сохранила в основном свои законы и часть государственных институтов; однако вместе с Норвегией во власть Дании перешли и исторические норвежские территории, в том числе Исландия, Гренландия и Фарерские острова. А вот когда уже в 1814 г. датчане «передали» Норвегию Швеции, эти самые территории остались во владении Дании. В результате военных действий 1940–1944 гг. Исландия получила независимость из рук Великобритании и США, а вот Гренландия и Фарерские острова продолжают принадлежать Дании и сегодня, хотя и пользуются относительной автономией.

Однако и в 1814 г. норвежцы не собирались сдаваться. В Норвегии активно действовал кронпринц Дании и Норвегии, фактический наместник Дании Кристиан Фредерик, решивший сделать ставку на стремление норвежцев к независимости, впрочем, не без задней мысли о возвращении Норвегии под датскую корону. Поскольку личная уния означала лишь верховенство датского короля при сохранении относительной самостоятельности Норвегии, датский монарх не мог распоряжаться норвежскими территориями (да и самой Норвегией) как личным огородом, передавая одну страну другой. Следуя разумному совету, Кристиан Фредерик не решился объявить себя королем, а стал лишь регентом – возможно, по примеру своего «коллеги» Бернадота, который воцарился в 1818 г. на шведском престоле как Карл XIV Юхан. Но если Жан-Баптист Бернадот стал основателем правящей и поныне шведской королевской династии, то правление Кристиана Фредерика продолжалось всего полгода.

Но самое важное было в том, что Кристиан Фридерик согласился созвать через несколько месяцев конституционное собрание, которое приняло Эйдсвольскую конституцию – основу будущей норвежской независимости. Но это было в мае. Затем начался почти столетний очень непростой период шведско-норвежской унии, непростой для обеих стран. Но именно тот период стал «золотым веком» норвежской культуры – веком Уле Бюлля, Бьернстьерне Бьернсона, Хенрика Ибсена, Эдварда Грига, за которыми последовали Гамсун, Мунк, Нансен, Амундсен и многие другие. Однако события января подготовили дальнейшие события, и потому 17 мая 2014 г. Норвегия готовится торжественно отмечать 200-летие своей Конституции, о чем мы еще обязательно расскажем.

Кильский договор – это одно из звеньев новой и во многом даже современной европейской политики, идеи которой начали формироваться именно в 1814 г. «Наполеоновский век» Европы еще не окончился. Впереди – «Сто дней» Наполеона и битва при Ватерлоо. Но впереди также и Венский конгресс 1814–1815 гг., заложивший краеугольный камень в будущее понятие коллективной европейской безопасности, ведь главной стратегической целью этого, выражаясь современными терминами, очень представительного форума, инициированного австрийским министром иностранных дел князем Клеменсом фон Меттернихом, было создание такой модели европейских отношений, которая бы в принципе исключала возможность чего-либо подобного наполеоновским войнам в будущем. Неслучайно за этой моделью, во многом продолжающей работать в международных отношениях и сегодня, закрепилось название «венской системы международных отношений».

Кстати, в свете популярных некогда идей мультикультурализма интересно обратить внимание на мультикультурное и мультиэтническое происхождение европейских монархов, причем как в настоящем, так и в прошлом, что, впрочем, не мешает им быть патриотами своих государств. Не стоит ли обратить внимание на это, как на пример, достойный подражания не только монархов, но и их подданных?

17.01.2014